— Да вроде ходила молва, — сказал он.

— Найти сможешь?

— А чего нет, смогу, пожалуй, если за него платят, — согласился Корыто, покосившись на Карася. Тот все еще стоял на коленях. — Совсем зеленый, неужто у него бабки есть клиента заказывать?

— Так, Медведь, кончай его, — сказал Гроб. Здоровяк поднял пулемет и вжал спусковой крючок.

Карась вскинул руки, машинально закрывая голову, и рухнул в траву с пробитой грудью.

— Чего это вы его? — удивился Корыто.

— Собираемся, — велел Гроб. — Шкет наводку дал. За этого Змееныша сто кусков платят.

— Ух, ё! — Корыто рукавом отер пену с подбородка и прыгнул в землянку. Вскоре выскочил обратно, держа в одной руке «калаш», в другой «Грозу». — Я готов! А кто платит-то? Может, лажа?

Гроб наклонился над Карасем, который неподвиж­ными растерянными глазами смотрел в низкое небо Зо­ны, вырвал из холодеющих пальцев ТТ, обыскал карма­ны и сунул Медведю еще два рожка.

— Слон платит, — сказал он, поворачиваясь. — Воо­ружайся, Медведь.

Здоровяк зарычал, подвигал челюстью и с трудом выговорил:

— А-ы... Блин-н... разучился балакать... готовый я! — Он потряс пулеметом.

— Значит, идем, — решил Гроб.

* * *

Одноглазому повезло. Он заметил Змееныша, едва вошел под кроны старой буковой рощи за Янтарем.

— Я ж говорю, — потирая ладони, довольно про­бормотал он, — что одним своим лучше вижу, чем вы двумя... Ай!!!

Под правой ногой было что-то мягкое. Одноглазый глянул вниз — ботинок медленно погружался в землю. Да это же «зыбь»! Он и не заметил, как вступил в нее!

Сталкер не успел выдернуть ботинок — аномалия выключилась, серое месиво, в которое превратились трава и земля, застыло, схватилось, как бетон.

Разбуженный отчаянным воплем Змееныш пошеве­лился, моргая, привстал и осмотрелся. На другой сторо­не поляны стоял человек и целился в него из АКМ-74. Змееныш вскочил, на миг став прежним — собранным, чутким, готовым в любой момент скрыться в чаще...

Одноглазый заставил себя опустить «калаш».

— Эх, мать твою, «зыбь»! — пробормотал он и крик­нул: — Эй, Змееныш! Помоги, я тут застрял!

Змееныш настороженно приблизился, глаза у него были красные со сна, опухшие, движения замедленные — он спал мало и плохо отдохнул. Как только выпрямился — заломило спину и стали ныть мышцы ног.

— Помоги, — протягивая руку, повторил Одногла­зый. «Калаш» висел на шее. Другой рукой сталкер осто­рожно нащупывал в кобуре пистолет. Пусть только при­близится и наклонится...

Змееныш остановился в двух шагах от пожилого сталкера, ближе не стал подходить: какой-то темный, гнилой дух исходил от этого человека, раньше Змееныш ничего такого не ощущал. Хотя нет, когда-то давно, в Лесном Доме... Ну конечно — так разило от Заточки и Слона, когда Змееныш слез по стене водокачки, а они выскочили наружу.

— Я не могу тебе помочь, — хрипло сказал он и за­кашлялся.

— Э, парень! — забеспокоился Одноглазый. — Так я что, так тут и останусь? — Только сейчас до него дошел ужас ситуации. Даже если убьет Змееныша, все равно останется торчать с ногой в «зыби»! — Ты же Змееныш, ты всех спасаешь! Ты амулет... не, этот... талисман! Так о тебе говорят. Помоги мне!

Одноглазый покрылся холодным потом, капли по­ползли по вискам. Шедший от него гнилой дух почти перешибло волнами страха.

— Змееныш! — повторил он свистящим шепотом. — Спаси меня, я не буду тебя убивать, клянусь здоровьем мамы! Только вытащи, слышишь? Хочешь, все оружие отдам? Сделай что-нибудь, ты же мута... феномен! — И наконец нервы пожилого сталкера не выдержали, он заорал в голос: — Спаси меня, твою мать, я застрял!!!

Змееныш побледнел, присел на траву, одной рукой упираясь в землю, другую положил на холодный лоб.

— Я" ничего не могу для тебя сделать, — прикрыв глаза, сказал он. — У меня нет сил влиять на аномалию. У тебя есть еда? Я не ел два дня. Если поем, может, что-то получится.

Одноглазый торопливо сбросил рюкзак, расстегнул и откинул клапан, распустил шнур.

— Бери, конечно! Вот тушенка, хлеб, паек откры­тый, там шоколад остался, — зачастил он.

Спустя минуту сталкер тоскливо наблюдал, как Змееныш вскрыл своим ножом жестяную банку, паль­цами подцепил кусок тушенки и отправил в рот, разло­мал хлеб. Еды жалко — Одноглазый был жаден, над каждой крошкой трясся. Чтоб не видеть, как гадский мутант расправляется с его жратвой, сталкер опустил взгляд на «зыбь». Коварная аномалия была совсем не­большой, притаилась под кустом, незаметная — и, ко­нечно же, Одноглазый в нее вляпался. Не туда смотрел, болван, своим единственным глазом! А было бы у него два — заметил бы!

Сталкер глянул на Змееныша. Тот присел на корточ­ки — хрупкого вида пацан, явно очень уставший. И вы­ражение лица потерянное какое-то. Одноглазый испод­тишка нащупал рукоять пистолета, повернувшись к Змеенышу другим боком, чтобы скрыть движение. Вот же несправедливость, и не застрелить, а счастье так близко... Сто штук, сто штук, СТО ШТУК! Но без Змее­ныша он из «зыби» не выберется, застрял крепко, вон как давит... Одноглазый в отчаянии подергал ногой — и вдруг понял, что не так уж крепко застрял. Прихватило только ботинок, сдавило порядком, конечно, но если вытащить ногу... отпрыгнуть от коварной «зыби»... Он будет свободен!

— Приятного аппетита, — ухмыльнулся Одногла­зый, поднимая пистолет и нажимая спусковой крючок.

Пули взрыли землю, взлетели черные комочки. Змееныша не было на прежнем месте.

— Ты где?!! — взревел Одноглазый, рывком высво­бождая ногу. В стопе что-то хрустнуло, он не обратил внимания. Развернулся, вытянув руку с пистолетом, по­водил стволом из стороны в сторону. Змееныш исчез незаметно и бесшумно, пропала и банка тушенки, оста­лась только неровно отломанная половина черного хле­ба. Хорошо, в рюкзаке еще много хавки, и боеприпасы, и пара артефактов в контейнере на боку, да и денежки в подкладку под карманом вшиты...

— Я с тобой еще разделаюсь! — заорал Одноглазый и несколько раз вдавил спусковой крючок, паля в бе­лый свет.

От грохота и сотрясения воздуха «зыбь» снова вклю­чилась, с чмоканьем расширилась и поглотила рюкзак, Одноглазый едва успел отскочить. Ботинок медленно тонул в сером месиве аномалии.

* * *

Отряд капитана Власова состоял из шести рядовых и Заточки. Первым на поляну, где лежали тела, вышел Воля, осмотрелся — и двинулся к мертвецам, держа ав­томат наизготовку.

— Что там? — окликнул его капитан, раздвигая кусты.

— Два жмурика, — невозмутимо произнес Воля, пе­ревернув ногой Карася. — Окоченели уже.

Мироныч — полноватый мужик возрастом под пятьдесят, — подойдя к телам, размашисто перекре­стился.

— Пусть земля им будет пухом, — сказал он.

— Это вряд ли, — отозвался Воля. — Куда дальше, капитан?

— Жмурики, а не жмурятся, — сострил Шустрый, маленький щуплый подрывник с круглой лысиной в окружении густых черных волос. Он любил пошутить, что это у него аномальная лысина, которая становится чуть больше с каждым выбросом. На поясе Шустрого висели тротиловые шашки, обвязанные запальным шну­ром, на груди болтался «калаш», пистолета не было.

Петля с Кабаном выбрались из леса, отряхивая со штанов обрывки «ржавых волос» — за их спинами рух­нуло подгнившее дерево, увитое аномальным растением, идущих сзади зацепило, впрочем, никто не пострадал.

— Не смешно, — сказал Петля. Он был жилистый, со скупыми, выверенными движениями, без рюкзака, лишь в разгрузочном жилете.

— Да у тебя чувство юмора, как у псевдогиганта, — хохотнул Шустрый.

Заточка подошел к телам вместе с капитаном. Вла­сов бесцветными глазами разглядывал мертвецов и опушку.

— Стреляли метров с двух, — сказал он, нагнулся, достал нож и равнодушно поковырялся в ране на груди

Антона. — Крупный калибр. Эти двое могли наткнуться на объект?

Заточку очень раздражала эта манера капитана не смотреть на собеседника. Правда, вспомнив взгляд Вла­сова, порученец подумал, что, может, оно и к лучшему.

— Нет, у мутанта «узи». Это просто... — он пожевал губами, вспоминая подходящее слово, — конкуренция ожесточается.

Власов обратил рыбьи глаза к Заточке, с едва замет­ным раздражением сказал:

— У меня приказ быть первым.

И повернулся к Ваньку, который, тихо выйдя из ле­са, остановился у капитана за спиной:

— Свяжись с Лапшой, пусть скажет, что слышно о передвижении объекта. Надо скорректировать маршрут.

Ванёк Кастет перекинул через голову ремень «ка-лаша», поставил на землю рюкзак, открыл — там была компактная радиостанция.

— Если будет связь, — сказал он, включая аппарат.

— Она будет, — равнодушно бросил капитан.

И Заточка понял, что связь будет, даже если стан­ция откажет или все радиоволны вдруг исчезнут из зем­ной атмосферы. Если Власов приказал... Ох и мужик! Заточка и сам был человеком недобрым, сочувствием да жалостью к людям не страдал, и убивать ему в жизни доводилось не только мутантов да всякое зверье, но он вдруг ощутил себя в сравнении с Власовым школьницей-второклашкой с белым бантом в волосах. Ну и подонок, язвить его в душу. Порученец криво ухмыльнулся. Тем лучше для дела. Этот точно найдет Змееныша быстрее всех и сам голову ему откусит. Именно откусит — ра­зинет пасть, как хищная щука, глотающая мелкую бес­печную рыбешку, проплывающую мимо, да и хапнет.

— Прием, прием... — бормотал Ванёк. Шустрый уже исследовал поляну, Кабан — мощный великан, легко несущий громоздкий «Печенег», — с Волей и Миронычем уселись на холмик земли посреди поляны. Послед­ние двое закурили.

— Ага, есть, — пробормотал наконец Кастет. Капи­тан встал над ним, сцепив руки за спиной.

— Что там?

Заточка подобрался, прислушиваясь, поправил лям­ки рюкзака. Давно он не ходил в Зону! Поход оказался утомительным, но порученец не замечал трудностей. Усталость, мозоли, ломота в плечах и спине — все это мелочи жизни, не стоящие внимания, по сравнению с возможностью вонзить нож в горло Змееныша.

— Лапша сообщает, что говорил с корешом своим, Цыганом. Тот видел Змееныша к востоку от Янтаря, за болотом.

— И не убил? — вяло удивился капитан.

— Пощадил. — Ванёк развел руками. — Лапша тоже удивлен был, но, говорит, Цыган такой... широкая душа.

Власов повернулся к Заточке.

— Идем правильно. Полдня на север — и мы там.

— Только его там уже не будет, — проворчал пору­ченец.

— Значит, надо двигаться быстрее, чтобы догнать.

— Как-то далеко он ушел, — заметил Шустрый и хохотнул: — Чё он, двужильный? Совсем не спит?

— И мы не будем спать, если надо, — отрезан Власов.

Читать Вторую Главу.