ГЛАВА ПЕРВАЯ

ВОДОКАЧКА. ЭКСПЕДИЦИЯ, КОТОРАЯ ВСЕ ИЗМЕНИЛА

1

— А ну слезай, гаденыш! Куды забрался? Слезай, кому говорят! — стоя посреди двора, кричала кухарка Варвара.

— Чего надрываешься, теть Варь? — Мазай, щурясь на солнце, сошел с крыльца кирпичного барака, где жили сталкеры Слона. Барак этот стоял немного ниже бывшей водонапорной башни, а еще ниже виднелись ветхие избы брошенного поселка. Земля между ними заминирована, подняться и спуститься можно только в определенном месте, да к тому же на крыше водокачки за низким бор­дюром всегда наготове пулемет. Слон, за эти годы разбо­гатевший и покрутевший, заботился о своей безопасно­сти. Из богатого удачливого сталкера он превратился в настоящего пахана, контролировал большой участок Зо­ны, имел связи в группировках и среди военных.

— Чего надрываюсь?! — Варвара гневно воздела ру­ки в сторону водокачки. — Да ты видел, Хромой, куды он залез? Как баба Тоня померла, так он совсем от рук отбился. Она-то умела его приструнить! Башку свернет, полоумный! Вот мутантово семя!

Солнце скрылось за облаками, дул зябкий ветерок, забирался под ворот куртки, холодил шею. Недавно прошел дождь — земля мокрая, палая листва липнет к сапогам. Мазай, несмотря ни на что, любил Зону, лю­бил эту пронзительную опасную свежесть, пропитан­ную запахом озона от разрядившихся аномалий, пря­ный дух хвойных лесов, убегающие вдаль нехоженые тропки, тяжесть контейнера с артефактами на поясе... Он вдохнул полной грудью, расправил плечи и поднял голову.

И разглядел на крыше бывшей водонапорной баш­ни гибкую фигурку. Змееныш сидел на краю, болтал но­гами, выставив локоть, — и сверху на него пикировал здоровенный ворон. Мазай схватился за винтовку.

— Ну чё, долго Слон тебя ждать будет? — проворчал Заточка, появляясь в дверях водокачки, возле которой на лавке сидел с сигаретой в руках Поршень.

Варвара вскрикнула. Мазай вскинул оружие, выце-ливая мутанта. Заточка, развернувшись, выдрал писто­лет из кобуры на боку.

— Ах ты гаденыш! — воскликнул он зло.

Мазай рванулся вперед и выбил у него пистолет, ствол которого был направлен в мальчишку.

— Сдурел?! — Заточка змеей повернулся к сталкеру, хватаясь за нож на ремне. Хромой перехватил запястье, так сдавил его крепкими пальцами, что порученец Сло­на дернулся от боли.

— Да этот псих сюда мутантов подманивает! Тетка Варвара всплеснула руками.

— Что творит-то, поганец?! — прикрыв рот ладо­нью, выдохнула она. Мазай, Заточка и Поршень по­смотрели вверх. Ворон, пристроившись на вытянутой руке Змееныша, одним глазом глядел на сталкеров, будто смеялся. Потом он взмахнул крыльями — и взмыл под облака, почти мгновенно став точкой в небе.

— Ушел! — Заточка вырвал кисть из захвата, на­гнулся за пистолетом. — Гляди, доиграешься со своим Змеенышем, Слон обоих выкинет!

Но Мазай лишь усмехнулся, возвращая винтовку на место.

— Подхалимов много, а хороших сталкеров мало. Заточка ощерился.

— Ты в Зоне пропадаешь, а я-то тут, возле Слона, — с угрозой проговорил он. В бледных, водянистых глазах его, хитрых и недобрых, мелькнула злоба.

— Ты мне не грози, Заточка, тебе же хуже будет, — ответил Мазай презрительно.

Помощник Слона хищно оскалился, развернулся и бросил через плечо:

— Это мы еще поглядим, кому хуже.

Пожав плечами, хромой сталкер шагнул в дверной проем, напоследок кинув взгляд на крышу водокачки. Змееныша там уже не было — он скользнул вниз по сте­не, цепляясь за что-то, не видное снизу, прыгнул и очу­тился возле Мазая.

— Опять этот угрожал? — Мальчишка кивнул на темный коридор. Оттуда донесся скрип винтовой лест­ницы: Заточка поднимался к Большому Хозяину. — Хо­чешь, я на него ворона напущу, пусть глаза ему выклю­ет? — Тонкий, почти как девушка, паренек движением головы откинул упавшую на глаза прядь. Прямые чер­ные волосы его свисали до плеч, вороным крылом за­крывали часть лица.

— Ты мог сорваться, — сказал Мазай. — Слышишь? Больше не лазай туда.

Змееныш посмотрел Мазаю в глаза и улыбнулся сво­ей загадочной полуулыбкой. Он уже немного перерос хромого сталкера, и хотя оставался по-мальчишески ху­дым, в фигуре его ощущалась тугая юношеская гибкость.

А ведь Слон наверняка недоволен, подумал Мазай. По­следнее время Змееныш самовольничает, никого не слу­шается. Не потому ли хозяин зовет к себе, чтобы отру­гать за пацана? Но тот на глаза Слону не попадается, иногда даже приносит ему артефакты, хотя и не ходит в далекие походы. Чует он их, что ли? Ну да, именно так: чует. Это Мазай выучил Змееныша, что к чему в Зоне, он водил ребенка к аномалиям, описывал их свойства, пока­зывал, как ловчее добыть «кровь камня» и «кристалл», как издалека увидеть смертельное дерево-кукловод, как избежать встречи со стаей кабанов, не позволить контро­леру подчинить свой рассудок, как не попасться на обед кровососу, а на ужин — ватаге кривоногих бюреров.

— В общем, чтоб я тебя там не видел больше, — за­ключил сталкер и стал подниматься.

Узкая винтовая лестница привела на круглую пло­щадку. Сюда выходили четыре двери, Мазай толкнул ту, что слева.

В комнате было полутемно: Слон не любил яркого света. Поговаривали, что хозяину так легче не замечать грязь некоторых своих делишек. Мазай осуждать Слона не собирался, не в его это привычках. Не очень босс ему был симпатичен, но мужик он крепкий, хваткий, справ­ный хозяин и платит хорошо — а что еше сталкеру надо? Дисциплины бы поменьше — да Мазай много времени проводил в Зоне, так что и тут не страдал.

— Ну что? — спросил он и вошел, прихрамывая.

Помещение формой напоминало кусок торта, толь­ко вместо острого угла — дверь. Это потому, что верх­ний ярус водонапорной башни кирпичные перегородки делили на четыре комнаты, у каждой две стены прямые, а третья — закругленная. Впрочем, позади комнаты Большого Хозяина была еще одна, совсем маленькая.

Заточка устроился на табурете, Слон сидел в кресле с высокой спинкой. На столе перед ним стояла глиня­ная статуэтка голой женщины — пресс-папье, придавившее стопку бумажек. В приоткрытое окно задувал ветерок, шевелил жалюзи.

— Не торопишься, — прищурившись, сказал Слон. Ему было за пятьдесят, мощный квадратный подборо­док начал оплывать. Темные, без следа седины волосы стрижены коротко, под машинку. Слон хмурился, вы­сокий выпуклый лоб пересекла глубокая морщина. Воз­ле твердого рта залегли складки — возраст сказывался.

— Змееныша своего, говорят, совсем распустил.

— За этим звал? — Мазай взял стул и сел у стола, положив винтовку на колени. — Я ему не родной. Был бы у него отец, приструнил бы, а так? — Он с наигран­ным равнодушием пожал плечами. Сталкер давно заме­тил, что, когда речь заходит о родителях Змееныша, Слон мрачнеет и меняет тему.

Однако в этот раз Большой Хозяин не заметил ска­занных будто бы нечаянно слов. Взглянув на Мазая ис­подлобья, Слон взял глиняную статуэтку за голову, по­крутил в руках.

— Правильно, не за этим, — ровно ответил он.

А вот Заточка все, что надо, услышал и кинул на стал­кера угрожающий взгляд. Мазай проигнорировал его.

— Чего тогда потревожил? Я только прилег. Слон прищурился.

— Уж и не потревожь своих людей. Или ты теперь тут главный?

— Он давно уже своевольничает. — Вскочив, Заточ­ка шагнул к Слону. — Вконец оборзел хромой, много себе позволяет!

Хозяин дернул плечом, отгоняя порученца, как на­доедливую муху, и тяжело посмотрел на сталкера.

— Почему же, ты в Лесном Доме главный, — спо­койно ответил тот. — Но и мы не рабы. Всякому челове­ку отдых нужен.

— День на дворе, — окрысился Заточка и ткнул в жалюзи. — Все работают, а ты дрыхнешь!

— Я в ночное ходил, и ты это знаешь, — неторопли­во ответил Мазай, не глядя на него.

Слон пристукнул подставкой статуэтки по столу, возвращая ее на стопку помятых бумаг.

— Прекратили, оба! Точно не для того тебя звал, чтоб вы тут склоку устраивали.

Заточка, вжав голову в плечи, отступил в сторону. Мазай не шелохнулся. Слон, наградив помощника не­довольным взглядом, произнес:

— Мазай, собирай людей. Новая работа ждет.

— Чего на этот раз?

— Говорят, возле Восточного Могильника есть чем поживиться. После выброса аномалий прибавилось — сходите проверьте.

— Ну раз говорят... — Мазай вспомнил, как ночью, когда он вернулся на холм, из водокачки вышел воен­ный — мелкий чин, а то и вовсе рядовой, сталкер не приглядывался. У Слона все схвачено, сержанты с Пе­риметра ему вместо гонцов, результаты патрульных рей­дов докладывают... Впрочем, ему, Мазаю, что? Не сего­дня, так завтра — все одно в Зону идти. Он приподнял­ся, опираясь на винтовку и отставив хромую ногу. — Ладно, когда выходить?

— Скоро, — хмуро сказал Слон. — Змееныша своего возьмешь.

— Да ты спятил!

Вырвалось. Хозяин непослушания не любил, с дерзкими был крут. Мазай одернул себя, понимая, что поздно спохватился...

Но Слон опять будто не услышал его слов, только брови чуть сильнее свел, и морщина поперек лба стала глубже.

— Пора ему на дело идти, хватит мои харчи за про­сто так наворачивать. Пусть отрабатывает.

— Да он ребенок еще! — Мазай выпрямился, сжи­мая ствол винтовки так, что костяшки побелели. Заточка криво ухмылялся, и сталкер понял, кто навел хозяина на эту дикую мысль. Тащить в Зону четырнадцатилетне­го щенка — верная смерть пацану!

— С мутантами, говорят, у него талант, артефакты не хуже самого Лесника складывает в сборки всякие — значит пора ему.

— Погибнет же! Рано ему в глубокую Зону соваться еще, пусть подрастет!

Рот Слона гневно искривился — но он сдержался и произнес только:

— Я сказал.

Мазай и сам не заметил, что сжимает винтовку, как дубинку.

— А я сказал, что не возьму его, — упрямо гнул он. — Змееныш не дорос еще. Ты, может, и хозяин, но такое мне приказать не можешь.

Заточка выступил вперед, открыв рот, но Слон дви­жением руки остановил его. Положив свои огромные, как экскаваторные ковши, ладони на стол, хозяин Лес­ного Дома приподнялся.

— Не возьмешь — выгоню его, и баста. Мое слово железное, ты знаешь. Из Зоны его ты притащил — а кормил я. Теперь пусть отрабатывает, не то сам на корм мутантам пойдет. И ты за ним отправишься, уж я постараюсь, чтобы никто в Зоне с тобой больше дел не имел.

Мазай всмотрелся в суровое лицо с крупными тяже­лыми чертами. Нет, Слон не шутит, какое там. Сталкер опустил взгляд. Что это с хозяином? Вроде раньше он на Змееныша внимания не обращал, если тот на глаза ему попадался — отворачивался только. Казалось, Слону почти все равно, что какой-то заморыш снует по двору — да и ест-то всего ничего, вон какой худой... А оно, зна­чит, вон как, мальчишка Слону поперек глотки.

— Когда выступать? — спросил Мазай, не поднимая глаз.

Слон опустился в кресло, снова взял статуэтку и принялся постукивать ею по краю стола.

— Заодно и присмотришь там за ним, — сказал он. — К вечеру выходите.

Мазай спускался по лестнице, прихрамывая больше обычного и, против обыкновения, держась за перила. И чего он полез со Слоном спорить?

На крыльце огляделся. Во дворе было пусто, возле скамейки валялся окурок, Поршень ушел. Из кухни тя­нуло вкусным мясным духом — время обеда. Насчет «только прилег» в разговоре со Слоном Мазай приврал, он успел поспать. Подволакивая разболевшуюся ногу, сталкер направился к столовой — бревенчатой при­стройке, переделанной из большого сарая.

Когда он вошел, хлопнув дверью, никто не поднял голов, все были заняты. В просторном помещении за двумя большими столами сидели человек десять. Стал­керы не разговаривали, раздавался лишь стук ложек да редкое хлюпанье. За густой мясной похлебкой собра­лись не все люди Слона, кто-то был в Зоне, кто-то де­журил на крыше у пулемета. Мазай от порога оглядел сталкеров. Вон Тетеря блеснул очками — один есть, — кто тут еще из его ребят? Ага, Ясень. Его недавно при­ставил Слон к отряду, до этого они так и ходили преж­ним составом: Мазай, Тетеря да Поршень с Магаданом.

Мазай тяжело опустился рядом с обедающими, пе­рекинул ногу через лавку.

— Варь, дай пожрать! — крикнул он.

В проеме кухонной двери мелькнул край длинной Варвариной юбки, громыхнула поварешка, наконец появилась кухарка с подносом, где стояла дымящаяся миска супа и тарелка с ломтями белого хлеба.

— Кому батона еще? — Варвара сгрузила перед Ма­заем миску и оглядела стол. К ней тут же потянулись несколько рук. Хромой дернул повернувшуюся кухарку за грязный фартук.

— Змееныш у тебя?

— Где ж ему еще быть, — хмыкнула Варвара. — Ежели не в лесу ошивается, так дрыхнет или у меня на кухне болтается. Чего передать?

Мазай со вздохом зачерпнул полную ложку густого перлового супа, в котором плавали крупно порезанные куски мяса и шкварки.

— Пусть собирается, с нами пойдет, — неохотно сказал он.

— Это еще что ты удумал, мальчонку в Зону ровно взрослого брать? — всплеснула руками кухарка. — Вот ерунда еще, не буду ничего говорить!

Мазай поднял от тарелки смущенный взгляд.

— Это не я удумал — Слон приказал. Иди давай, Варя, без тебя хреново.

Сталкеры зашептались. Варвара хозяина побаива­лась, поэтому захлопнула рот и ушла на кухню, забрав поднос. Оттуда послышался ее зычный голос: «Змее-' ныш, ты куда полез?!» — и сердитое ворчание, похожее на гудение большого шмеля.

Положив ложку, Тетеря уставился на командира.

— Ты серьезно, Хромой? Мы ж только вернулись.

— Где Поршень и Магадан? Надо им сказать, — сердито отозвался Мазай.

Ясень оторвался от миски.

— На склад пошли, Игнат обещал новые «калаши» выдать. Когда идти-то, прости господи?

— После обеда выходим.

Один из сталкеров, переглянувшись с соседом, спросил:

— Слышь, Мазай, насчет Змееныша правда, что ль?

— Я врать буду? — нахмурился тот.

— Не, так слышь, а чего это на Слона нашло? Ты б ему сказал, что Змееныш совсем щенок пока, куда ему в дело?

Его поддержали нестройным хором.

— Тебя Слон послушается, ты у него на особом сче­ту, — добавил сталкер. — Рано пацану Зону топтать, пусть хоть мяса какого наберет...

— Чего это я на особом счету? — Мазай покачал го­ловой, ковыряясь в миске. Аппетита не было, но перед походом стоило набить брюхо, потому что ужинать при­дется уже глубоко в Зоне, ближе к ночи.

— Кожа да кости, — поддержал сталкера сосед. — Чего надумал хозяин, жадность, что ль, заела? Обидно, что пацан харчуется задарма?

— Да погоди, — перебил сталкер. — Мазай, ты ж лучший командир, вон отряд твой за столько лет целый остался, видано ли это? Слон тебя уважает, скажи ему, куда это годится...

— В других отрядах по несколько раз состав хменял-ся, а то и командир, — заметил кто-то из угла. — Такого старшого поискать надо.

— Вот я и говорю, послушает тебя Слон.

— Когда это кого Слон слушал? — хмыкнули в углу.

Мазай молчал. Тетеря протер очки клетчатым плат­ком, засунул его в нагрудный карман и поглядел на ко­мандира.

— Змееныша в Зону? — повторил он, будто бы толь­ко сейчас до него дошел смысл спора. — А и ничего — вместе пойдем!

2

Он ждал их на склоне — огромный рыжий псевдо-пес, больше похожий на мамонта, чем на потомка вол­ков. Тетеря замер, целясь, но на него налетел не успев­ший притормозить Поршень, и пуля ушла вверх. Мазай схватил висящий на спине «калаш».

— Стреляй! — крикнул он, шагнув с тропы в сторо­ну, чтобы не задеть Тетерю и Поршня.

Мутант был такой огромный, что, казалось, мог без проблем загрызть всех четверых, а потом закусить Змее-ышем. Кстати, где он? Мазай завертел головой, вы­сматривая мальчишку.

— Стреляй, ну! — повторил он, поднимая оружие. Магадан с Ясенем у него за спиной зашевелились, отхо­дя и занимая удобные позиции.

— За ним сразу воронка. — Тетеря так и не выстре­лил. — Если я в него пальну, пес в нее может упасть. Она сработает, а мы близко слишком.

Псевдопес припал к земле необъятным рыжим брю­хом и зарычал, изготовившись к прыжку. Шерсть на за­гривке встала дыбом, как у матерого волка. Позади него и вправду виднелась аномалия — слабое колыхание воз­духа да несколько травинок, кружащихся почти над башкой мутанта. Первый выстрел Тетери чудом не включил воронку.

Мазай опустил ствол.

— Не двигайтесь! — велел он, лихорадочно раз­мышляя.

— Может, он и сам уйдет? — пробормотал Пор­шень, не сводя взгляда с горящих глаз мутанта. Тот глу­хо, утробно зарычал, длинный хвост хлестнул по тугому выпуклому боку, едва не зацепив аномалию.

— Сейчас прыгнет — попробуем на лету взять, чтоб выстрелом в сторону толкнуть, — негромко сказал Ма­зай. — Рискнем, Тетеря?

Очкастый сталкер за эти годы возмужал, стал смелее и ловчее, но в худосочной фигуре и длинной цыплячьей шее его все равно проглядывала былая интеллигентская нескладность. Дужки очков он давно заменил крепкой черной резинкой, стянувшей затылок, — так не слетят. Тетеря кивнул Мазаю, и тут на тропе возник Змееныш. Никто не заметил, откуда он взялся, мальчишка будто вырос из-под земли прямо напротив изготовившегося к прыжку мутанта.

— Змееныш, уйди! — крикнул Мазай. Псевдопес прыгнул.

Магадан сипло ругнулся, Тетеря вскинул ствол, но не выстрелил: Змееныш стоял на линии огня.

А дальше случилось странное, такое, от чего суевер­ный Ясень потом долго крестился и бормотал что-то себе под нос.

Каждый описывал увиденное по-разному, но все сходились в одном: мальчишка вскинул руки и низко загудел. Вот только это был неслышный звук, он возник скорее в головах сталкеров, нежели в окружающем их пространстве, от него завибрировало в затылке, и шей­ные позвонки пронзила тупая боль. Воздух между паца­ном и зверем уплотнился — и псевдопес с воем свалился на тропу. Змееныш коротко рассмеялся, махнул рукой. Поджав хвост, припадая на переднюю лапу, мутант рва­нул в кусты.

Тетеря выстрелил ему вслед, но пес уже скрылся в зарослях.

Прыгнув вперед, Мазай схватил Змееныша за руку, крепко сжал тонкое запястье.

— Ты спятил?! — выдохнул он, не скрывая страха. Посмотрев на воронку, оттащил Змееныша с тропы, по­дальше от вздрогнувшей аномалии. Тетеря наконец за­хлопнул рот и пошел за командиром. Следом, неуверен­но оглядываясь, зашагали остальные.

— Что это было? — прогундел Поршень. Ясень по­трясение молчал, осеняя себя крестами.

— Если б я не знал, что такое невозможно, поклялся бы, что малой прогнал мутанта взглядом, — отозвался Тетеря.

— Я всегда говорил, что он отродье... — Магадан споткнулся, заметив, что Мазай обернулся и угрожающе смотрит на него. — Чего уставился?! Он приказал тва-рюке уйти! Как он мог бы это сделать, если не... если он не из их рода?!

Вздохнув про себя, Мазай обратился к Змеенышу:

— Да, объясни уже. Ты круто рисковал. Не для того я брал тебя в экспедицию.

Змееныш лучился счастьем.

— Да вы чего? — воскликнул он. — Я же прогнал мутанта! Что плохого?

— Как ты это сделал? — спросил Тетеря. — Ты разве шаман вроде Болотника?

— Нет, конечно. А может, и да, — беспечно отозвал­ся Змееныш, легко шагая по высокой траве рядом с Ма­заем и не пытаясь высвободить руку из его пальцев.

Лицо хромого сталкера было бледным и сердитым.

— Ты, я вижу, не очень понял, чего сотворил, — придушенным голосом сказал он. — Прогнал мутанта — хорошо. Но мы в Зоне. Тут опасность на каждом шагу. В Зоне легко погибнуть, если не соблюдать правила. А когда ты идешь в отряде, в связке... Да я просто испу­гался за тебя, черт возьми!

Змееныш только плечами пожал, он не очень-то по­нимал, почему остальные всполошились. Ясень все еще крестился, Магадан сопел и зло щурился, Поршень чесал затылок, только Тетеря более или менее пришел в себя.

— Слышь, так как ты это сделал? — спросил он. — Это в натуре было круто, нам бы пригодилась такая фишка. Мазай правильно говорит, в руках себя держать надо, тут все за одного, это да. На линии огня передо мной стал — плохо. Но как у тебя получилось? И что еще можешь?

Лицо Змееныша светилось от радости, его распира­ло ощущение собственной мощи.

— А ты видел, Тетеря, как я его? — воскликнул он, потирая покрасневшее запястье — Мазай наконец-то отпустил его руку. — Сбежал, поджав хвост!

— Как будто бес какой в тебя вселился, — пробор­мотал Ясень, но никто не обратил на него внимания.

— Я просто почувствовал его. Ну, вроде как иногда человека чувствуешь, когда тот сильно боится, от него что-то исходит, дрожание такое. — Змееныш после про­изошедшего был непривычно разговорчив, обычно он молчал и думал о чем-то своем. — А тут я ощутил его злость, ярость, еще голод — ну и понял, что могу отве­тить на это своей злостью. Я вдруг так на него разо­злился, откуда-то отсюда поднялась волна, — он поло­жил ладонь на грудину, — такая огненно-красная, а у него была багрово-коричневая, но слабее моей. Он сразу понял, что я его круче. Это как если бы он, псев­допес то есть, наткнулся на мою злость как на стену и башкой об нее стукнулся, ну и почуял, что не может пробить ее. И сдался! Видел, как хвост поджал, слы­шал, как скулил, а, Тетеря? Мазай, ты видел? Я, навер­ное, и не так еще могу!

— Наверное, — хохотнул Тетеря, переглядываясь с Мазаем.

Они осторожно миновали притаившуюся на тропе воронку и остановились по команде хромого сталкера.

— Почти пришли, теперь внимание, — велел Мазай. Тетеря кивнул, Магадан сплюнул, однако достал из бо­кового кармана рюкзака толстую перчатку.

— Тетеря, Ясень, вы на стреме, охраняете нас. Ма­гадан, Поршень и я ищем артефакты. Змееныш, ты воз­ле меня, не отходи ни на шаг!

— Да я отойду — ты и не заметишь.

— Нет! — прикрикнул Мазай. — Хватит уже, поиг­рался, теперь пора делать дело, за которым пришли. Возьми у Тетери контейнер и шагай за мной след в след. Никакой самодеятельности!

Тетеря отстегнул от пояса металлическую коробку, протянул мальчишке. Тот, пожав плечами, взял ее.

— Внимательно по сторонам смотрим, — говорил дальше Мазай. — Мы на склоне сейчас, тут подъем не­большой, метров пятьдесят еще, дальше лес кончается, там открытое место. Расходимся, Тетеря с Ясенем — по краям идете. Цепью прочесываем лес до опушки, обходим слева и прочесываем тот сектор, затем следующий — до вечера работы хватит. Завтра будем искать восточнее. И смотрите в оба!

Слону верно донесли: тут уже аномалии пошли гус­то, приходилось идти осторожно, постоянно огибая по­дозрительные места.

Между Тетерей и Поршнем над зарослями папорот­ников гудела и плавилась крупная воронка. Чуть в сто­роне, под сломанной молодой осиной, лежал «ломоть мяса» — темное образование, комок аномальной мате­рии, плоть Зоны. Поршень с Мазаем заметили артефакт одновременно и вдвоем двинулись туда, но Мазай сразу остановился.

— Бери ты, у меня вон там вроде «капля» лежит. От­сюда не разобрать, сейчас скажу... — он сделал шаг впе­ред, и тут его за локоть схватил Змееныш.

— Погоди! Не ходи дальше, там на лежке кабаны. За сломанной осиной, видишь?

— Откуда знаешь? — Мазай замер. Тетеря слева на­сторожился, палец его на спусковом крючке напрягся.

— Погодь, Поршень, — вполголоса сказал он стал­керу, который уже опустился на карачки и подбирался к «ломтю мяса» с контейнером в руке. Поршень не услы­шал Тетерю за гудением разделявшей их воронки.

— Поднимет мутантов! — тихо выругался Мазай. Магадан, заметив, что все остановились, тоже за­держался в кустах, за ним и Ясень встал.

— Что там? — спросил Магадан.

— Кабаны! — прошептал хромой сталкер. Магадан присел, втянув голову в плечи, оглянулся.

— Ты куда смотришь, Ясень, чё не сказал?!

— Чего? — удивился Ясень, вытягивая шею. Поршень медленно пробирался по высокой траве к артефакту.

— Спугнет, — процедил сквозь зубы Мазай и позвал вполголоса: — Вертайся!

У кабанов сон чуткий, а злые они со сна — не дай боже. Нетерпеливо вертевшийся на месте Змееныш взмолился:

— Я прогоню их, Мазай! Я могу! Я их чувствую!

— Не сметь! — приказал хромой, не сводя глаз с Поршня. Тот был всего в паре метров от сломанного деревца, за которым, по словам пацана, спали мутанты. Кабанья стая — это пять-шесть взрослых особей. Да так близко! Если Поршень сломает сучок, хрустнет, тронет осину... Кто-то не вернется из экспедиции. Мазай был хорошим командиром, его ребята всегда приходили обратно. Не хотелось терять никого, даже сволочь Ма­гадана.

Он снял с пояса гайку на бечевке, чтобы кинуть в сталкера, увлеченного видом артефакта. Дернется туго­дум Поршень, когда в него попадет гайка, или догадает­ся замереть, осторожно обернуться?

— Стволы наизготовку! — вполголоса велел Мазай. Тетеря кивнул, Магадан обернулся к Ясеню и передал ему приказ, тот поднял автомат. А Мазай все раскачивал гайку и никак не решался кинуть.

Змееныш не выдержал.

— Я их знаешь как чувствую — каждую жилку! воскликнул он шепотом и сделал шаг вперед, разводя руки.

— Не сметь! — вскрикнул Мазай. Но было поздно.

Веселая волна злости поднялась из живота, налива­ясь огненно-красным, охватила Змееныша, затопив соз­нание, вырвалась наружу — и покатилась через лес, туда, где за поваленной осиной спали кабаны. Лицо Змеены­ша осветилось внутренним огнем, пальцы растопыри­лись, словно помогая внутреннему жару вырваться на­ружу. Он запрокинул голову и тихо засмеялся.

Мазая продрало от макушки до пяток — смех был нечеловеческим, почти звериным или, скорее, мутантским. Сталкер невольно шагнул назад.

Это его и спасло.

Невидимая волна, катившаяся от Змееныша, дос­тигла кабаньей лежки. Мутанты проснулись.

Их отклик оказался таким мощным, что мальчишка пошатнулся, вскрикнул, закрыв лицо ладонями. Кабаны озверели, когда их разбудила волна ментального жара — достаточно сильная, чтобы разозлить, но недостаточно, чтобы прогнать.

Стая вскочила, от ярости не понимая, куда бе­жать, взор мутантов застилала пелена дикого, необуз­данного гнева, жажда мести и крови, — и через миг они ринулись на того, кто, как решили мутанты, по­пытался на них напасть. Примитивные разумы захле­стнуло желание растерзать, разорвать в клочья эту тонкую фигурку, от которой исходили жалящие им­пульсы.

Поршня растоптали первого. Сталкер уже протянул руку к артефакту, когда сломанная осина взмыла над рылом огромного кабана. Вожак прыгнул на человека, вдавил в землю, и артефакт, который Поршень все же успел схватить, взлетел в воздух.

Мазай поливал кабанов очередью из автомата. Змееныш корчился на земле, его раздирала боль, внут­ренности выжигало чужой яростью.

Стая ломанулась к Магадану и Ясеню.

«Ломоть мяса» описал дугу — и свалился возле во­ронки. С гудением аномалия включилась.

Мазай увидел недоумение на лице Тетери, переко­сившиеся очки, огромные, беспомощные глаза — и по­том сталкера затянуло. Два мощных витка — и воронка выплюнула на траву окровавленную изломанную куклу. Схватив Змееныша за плечо, Мазай вздернул его на но­ги, потащил назад, на ходу стреляя по кабанам. Трава гнулась в сторону аномалии, сталкер с трудом преодоле­вал ее периферийное действие.

Огромный вожак с разбегу врезался в грудь Магада­на. Громкий хруст ребер долетел даже сквозь гудение воронки, Мазай сморщился, как от боли, будто это ему проломили грудину. Он не любил недоброго, подлого Магадана, но... Тот погиб по его, Мазая, вине — по вине командира группы!

Вожак, хромая, бежал дальше, один глаз его вытек от пуль Ясеня. Мазай бросил стонущего Змееныша, как только они оказались вне зоны действия воронки, и вы­дернул пустой магазин из автомата.

Стая заметалась. Окривевший вожак забирал впра­во, не видя Ясеня, но ощущая на шкуре болезненные уколы его пуль. С ревом мутант прыгнул сквозь молодые елочки, круша стволы, пытаясь уйти от выстрелов, — и попал в трамплин.

— Беги! — охрипшим голосом заорал Мазай. — Прячься за деревья!

Аномалия не смогла кинуть матерого самца далеко, однако Ясеню хватило и этого. Темная туша приземли­лась сталкеру на плечо, опрокинула его. Вожак слабо дернулся, едва перебирая ногами по траве. Ясень заво­рочался, вылезая из-под туши, — мутант придавил ему руку.

Мазай прекратил стрелять, но поздно: стая уже ки­нулась туда, где выстрелы стихли чуть раньше, то есть к Ясеню.

И тогда бывалый, повидавший виды сталкер отвер­нулся, закрыв глаза. Это был жест бессилия.

Мутанты пробежали по Ясеню, по своему вожаку — и скрылись в ельнике. Издалека донеслось гудение, по­слышался визг — один из них попал в воронку, — и все стихло. Экспедиция погибла.

3

— Это из-за меня они умерли?

— Не думай об этом, — быстро отозвался Мазай. — Ты не виноват.

— Но если бы я не решил...

— Ты же не знал, что не справишься со стаей, вер­но? — с тяжелым сердцем возразил сталкер. Знал, не знал... должен был подумать!

Змееныш как будто почувствовал невысказанное и опустил голову.

— Нет, виноват я. Ты это знаешь, и я знаю.

— Искать виноватого глупо, — отрезал Мазай. — Ты, я... Все виноваты, и надо думать, как жить дальше. Да, они погибли, зато ты понял, что не справишься со стаей кабанов. Что не убивает нас, делает нас сильнее. Теперь, когда ты знаешь границы своей силы, учись пользоваться ею так, чтобы не нанести никому вреда. — Мазай говорил с трудом, заставляя себя произносить слова утешения, понимая, что иначе глубина отчаяния Змееныша дойдет до предела, и кто знает, что случится тогда? Самого Мазая сейчас волновало, как объяснить Слону провал экспедиции, не подставляя мальчишку.

Миновав заминированный склон, они подошли к водокачке. Был поздний вечер, почти ночь, между обла­ками на Зону глядела молодая луна. В бараке сталкеров горели три окна, а в водокачке одно — Слон не спал. Ему сразу доложат, что Мазай вернулся, хотя должен был отсутствовать еще дня три-четыре. И вернулся, по­читай, один.

Когда подошли к железным воротам, во дворе залая­ли собаки. Змееныш положил ладонь Мазаю на локоть.

— Я пойду к Слону, — сказал он. — Я виноват, буду отвечать.

— Кто там? Чего надо? — раздался с той стороны бетонного забора сиплый, заспанный голос. Их не ждали.

— Отворяй, свои, — буркнул Мазай и в тусклом лунном свете взглянул в черные глаза Змееныша. — Ты спать иди, вон качает тебя. С утра к Слону пойдешь.

Мальчишка опустил голову. Лязгнул засов, заскри­пела воротина, в просвет высунулась взъерошенная го­лова. На стволе автомата блеснул лунный блик.

— Мазай, вы чего? Третьего дня должны же... А где?.. — вопрос повис в воздухе. Мазай прошел мимо охранника, сгибаясь под тяжестью рюкзаков — взял все, что смог унести, из снаряги и оружия, не пропадать же добру. За ним, глядя в землю, скользнул Змееныш.

— Чё случилось-то? — спросил охранник, заклады­вая обратно засов и запирая замки, хотя и не ждал отве­та — понимал состояние вернувшихся, видел их лица. Вскоре все само прояснится...

Где-то хлопнуло окно, кто-то выглянул, раздался удивленный возглас. Мазай направился к складу, сгру­зил на крыльцо рюкзаки и оружие, крепко взял Змее­ныша за плечо и повел в кухню. Змееныш дернулся, пы­таясь вырваться из хватки, но тут же поник и больше не сопротивлялся, даже глаз не поднимал.

— Поесть тебе надо, — сказал Мазай. На душе лежа­ла неподъемная тяжесть, и он не знал, что с этим делать. Подходя к ярко освещенному прямоугольнику двери, сталкер положил руку на плечо Змееныша и добавил вполголоса: — Слушай, эй! Посмотри на меня. А теперь запомни: нам остается принять то, что произошло, и научиться с этим жить. Ты понял?

На кухне было тихо и прохладно, плита погашена. Варвара сидела на табурете, водрузив на нос очки с по­гнутой дужкой, читала газету. На столе стоял поднос с большим латунным кофейником, кружка с недопитым кофе да тарелка ватрушек.

— Слышь, Заточка, что удумали наши-то... — нача­ла она, поднимая глаза от газеты, и ахнула. — Мазай!

Бросив газету, женщина всплеснула руками.

— Что такое?!

— Потом, Варя. — Мазай толкнул Змееныша впе­ред. — Накорми его и уложи спать, сделай доброе дело. А я пока вещи сдам...

— Ох ты ж, это что же такое делается-то? Варвара вскочила, схватила Змееныша за плечи,

встряхнув, заглянула ему в глаза. Усадив, быстренько достала новую кружку, плеснула туда щедрую порцию кофе, добавила молока и сунула мальчишке под нос. Подвинула тарелку с ватрушками.

— Разве ж можно ребенка в Зону тягать?! — Кухарка села с другой стороны стола, растерянно посмотрела на Мазая. — Что, никого больше?.. — спросила она и при­крыла рот ладонью.

Мазай отвернулся. Варвара всхлипнула, но сразу утерла глаза и принялась подливать Змеенышу кофе — хотя тот к кружке даже не притронулся.

— Пей, кушай булочки-то, — уговаривала Варвара, и низкий голос ее журчал, как ручей по камням. — Тебе в себя надо прийти, а в таком деле кофе лучший по­мощник. Или, может, еще... — она нерешительно огля­нулась на буфет, где за стеклом стояла бутылка коньяка.

Оставив Змееныша под присмотром Варвары, стал­кер вышел на двор. Там уже собрались трое, ждали его.

— Ну, случилось чего? — Они окружили Мазая.

— Идите вы, а? Ну не до вас сейчас, — хмуро ото­звался хромой. — Игнат где? Мне снарягу сдать надо.

— Слон еще не спит, — сочувственно отозвался кто-то. — Заточка уже спрашивал, к хозяину докладывать побег...

— Ты иди, мы снарягу покараулим, — добавил подо­шедший охранник. — Тут ведь лучше сразу, чем тянуть.

— Да