– Быстрее, – сказал Никита. Он, сам того не заметив, увеличил скорость и ткнулся плечом в Болотника. – Там за нами…

– Вижу. Если быстрее – упасть можно.

Одна за другой выдры стали спрыгивать на выступ. Еще две не удержались и с визгом полетели вниз, но остальные устремились по полке вслед за первой.

Сталкеры преодолели уже половину окружности, до стрелы оставалось несколько метров. Никита шел, вытянув руку с обрезом вдоль стены. Он крякнул, увидев, что за существо выбралось на карниз последним: сутулое, длиннорукое, с поблескивающей темной шкурой, как у мокрого водоплавающего. Оно тоже напоминало выдру и в то же время кошку – треугольными ушками и пучками тонких упругих усов, торчащих над пастью.

Вожак встал на карнизе, покачнувшись, присел и крепко ухватился за края лапами. Стая бежала впереди, он помчался следом и вдруг что-то залопотал – неразборчиво, громко, словно буйный сумасшедший, который бредит, перемежая знакомые слова с набором бессмысленных звуков, и периодически выкрикивает целые связные фразы. «Зеленый бог, зеленый демон! – разобрал Никита. – Ждет кровавую жертву… Святые приборы, включай, включай, включай!» У существа был звонкий детский голосок, и от этого исторгаемая его глоткой бессмыслица производила еще более жуткое впечатление.

– Есть, – произнес Болотник. Ухватившись за боковую штангу, он поставил ногу на ступеньку металлической лесенки, которая шла поверх стрелы. – За мной давай…

Первая выдра, находящаяся метрах в пяти позади, прыгнула. С шелестом распрямились оба плавника, тварь вытянула перед собой лапы, выставив когти, как наконечники, острая морда обратилась к Никите, пасть раскрылась…

Выдра летела по прямой, срезав дугу, вдоль которой были вынуждены идти беглецы, и Пригоршня выстрелил из обоих стволов.

Грохот заглушил бессмысленные крики вожака. Острая морда провалилась, голова стала похожа на сдувающийся воздушный шарик. Тело крутанулось в воздухе, плавники задергались – и тварь рухнула вниз, не долетев до сталкера всего полметра. Она ударилась о бетонную стенку под ногами беглецов, заскользила вдоль нее, оставляя широкий темный потек, потом исчезла из виду в полутьме.

И сразу прыгнули еще две твари.

– Разбей ампулу сердца! – возбужденно заорал вожак, брызгая слюной. Он устремился вперед, перепрыгивая через выдр. – Капище, технокапище! Кровавый эксперимент в храме номер семь!

Макс пересек уже треть стрелы, а Никита только шагнул на первую ступеньку лестницы, пытаясь на ходу перезарядить обрез. Подошва соскользнула с гладкого железа, ноги провалились между перекладин – обрез выпал и закачался на ремешке. Улегшись плашмя, Пригоршня увидел расположенные треугольниками стержни под собой и дальше – бездну колодца. Повернул голову: стая бежала по карнизу, две выдры были уже рядом, они прыгнули, рассекая воздух острыми мордами, протянув к беглецу когтистые лапы…

Громыхнул выстрел и сразу за ним второй. Пули впились в лоснящиеся тела, одна попала в голову, другая в шею. По сравнению с двуствольным обрезом «маузер» Болотника стрелял куда тише. Удары пуль нарушили полет, первая выдра врезалась в стрелу немного ниже ползущего Никиты, вторая пролетела дальше и влипла в стенку колодца.

– Зеленое око смерча!!! – исступленно взвыл вожак.

Выдра под Никитой каким-то чудом удержалась. От правого ее глаза осталась лишь темная дыра, но тварь, вцепившись в прутья передней лапой, качнулась, завозилась, пытаясь заползти выше, вытянула вторую лапу и кривыми когтями полоснула по лодыжке сталкера. Стая с визгом неслась вперед, большинство бежали по карнизу, но несколько, распрямив плавники, прыгнули. Никита резко согнул руку, подбросив болтающийся на ремне обрез, перехватил его за приклад. Выдра, кося на человека целым глазом, приподнялась, взмахнула лапой, собираясь нанести второй удар, а он подался вниз и вонзил стволы обреза в пролом на месте глазницы. Металл вошел в голову, смял мозговое вещество, что-то чвякнуло, и тварь сорвалась с прутьев.

Пригоршня встал на колени, оглянулся – стая уже достигла основания стрелы.

Болотник впереди побежал. За пару секунд он преодолел оставшееся до конца расстояние, нагнулся, ухватившись за трос, кувыркнулся с края, заскользил – и упал на платформу. Та треснула, качнулась. Макс рванул рычаг возле двигателя, ударил кулаком по кнопкам на пульте, выхватил «маузер» и открыл огонь по тварям, приближающимся к Никите. Три бежали по стреле, еще несколько летели, а сзади по карнизу, оглашая воздух воплями, длинными скачками мчался вожак.

– Прыгай! – крикнул Болотник.

Другой возможности спастись не было, и Никита прыгнул. В падении он зацепил плечом край стрелы, пространство перед глазами крутанулось, мелькнула бездна колодца, бетонная стена, верещащая выдра с простреленным брюхом… Никита свалился на угол платформы, ударившись грудью. Ребра хрустнули, перед глазами все поплыло, и он провалился в гулкую тьму.

3

– Да что же это такое?! – вывалившись из джипа, Емеля обежал его, разглядывая окрестности, потом залез в кузов, перебрался через накрытое брезентом устройство (Другаль выкрикнул из кабины: «Осторожнее, вы!»), встал на кабине и вновь осмотрелся.

Его сознание просто не могло справиться с этим, не могло осмыслить, переварить произошедшее. Он помнил: сверкание небес, грохот, дрожь земли – выброс! И какой выброс! Обычно они не сопровождались подобными спецэффектами. Помнил и другое – свой ужас, панику при мысли о том, что сейчас он умрет, ведь такое сильное извержение не пережить, оставаясь на поверхности. После все вокруг стало нестерпимо ярким, а затем, наоборот, наступила непроглядная тьма. Они упали под сиденья, сжались, закрыв головы руками. Вокруг джипа что-то двигалось, перемещались огромные темные массы, тяжелая машина качалась, нещадно скрипели рессоры.

Буря прошла, наступила тишина. Кое-как они выбрались из-под сидений… И поняли, что находятся совсем в другом месте.

Исчезла земляная насыпь с шоссе, исчезло поле, по которому кавалькада Полковника догоняла броневик, не стало построек Янтаря, едва различимых вдалеке на западе.

Пропали все остальные машины.

Джип стоял посреди незнакомой Емеле территории. Сзади – лес, по левую руку сереет полоска, напоминающая далекую реку. А впереди город. Старые дома, пяти– и шестиэтажки, хотя подробности на таком расстоянии трудно разглядеть.

Под ногами открылась дверца, из кабины выглянул Полковник. Наружу выбрался Другаль, следом Заика. Последний повел себя странно… или, подумал Емеля, может, как раз не странно? Заика отбежал от машины, закрутился на одном месте и упал на четвереньки. «Ну точно, как пес! – решил сталкер, наблюдая с кабины за действиями товарища. – Охотничья псина, которая неожиданно потеряла след, да и вообще не понимает, что происходит вокруг». Заика сложил пальцы «лодочкой» и вдруг вонзил их в землю. Поднял горсть, понюхал, а потом сунул в рот черный комок. Даже на расстоянии земля казалась жирной, влажной. Емелю передернуло. Заика пожевал и выплюнул. Уселся спиной к машине, но тут же вскочил и порысил, низко пригнувшись, вперед – в сторону города.

– Что видно? – спросил Полковник. Другаль тем временем выбрался в кузов позади Емели и стал, озабоченно сопя, проверять, цела ли установка, заглядывая под брезент с разных сторон.

– Нас э… разбросало, – промямлил Емеля. – Ни одной тачки не вижу.

– Тачки? – переспросил Солдафон.

– Ну, машины. Мы одни, поле вокруг… Там – лес, а там река вроде, хотя не уверен.

– Припять?

Емеля качнул головой.

– Нет, кажись, не она. Но вообще, черт его знает. У Припяти один берег выше должен быть, обрывистей, а тут вроде нет этого…

– Что еще?

– Город. Ну или дома… Скорее всего – поселок там какой-то, большой. Многоэтажки стоят, километрах в двух впереди. Между ними и нами какие-то заборы и вроде пара бараков бетонных. И все, больше нет ничего…

– Тебе знакомо это место?

Над ухом Емели раздалось сопение, и рядом появился Другаль. Покачнулся, схватил сталкера за локоть, наконец выпрямился. Голова на тонкой цыплячьей шее вращалась туда-сюда. Емеля вдруг ощутил беспричинную злость: как многие малообразованные люди, он недолюбливал всяких интеллигентных умников. Так бы и скрутил ему шею, голову отвинтил… прохфессор! «Стоп, чего злиться? – одернул он себя. – Не всем же с автоматами бегать, кто-то и с пробирками должен уметь обращаться».

– Нет, не знакомо, – ответил он Полковнику. – Никогда раньше я тут не…

– Как докладываешь, рядовой? – вдруг рявкнул тот. Видимо, пришел наконец в себя после необычного выброса.

– Незнакомая территория! – заорал Емеля, опомнившись. – Никогда не бывал здесь… – и, подумав, добавил: – Сэр!

Солдафон помолчал и спросил:

– Док?

– Мы стали свидетелями невероятного катаклизма! – тут же с энтузиазмом задребезжал прохфессор. – Вследствие сжатия пластов реальности структура физического пространства в районе Зоны подверглась нагрузкам, которых не смогла выдержать, и была повреждена на уровне величин планковского порядка. Пространство здесь… прошу простить мне этот ненаучный термин, пространство здесь пластично. Соответственно, оно подвержено деформациям в мере гораздо большей, нежели вокруг. На планете и без того присутствуют аномальные зоны, именуемые также патогенными: Бермудский треугольник, Иерусалимский холм, некоторые районы Сибири, отдельные области высокогорного Тибета… Но Зона – одна сплошная аномалия. Пространство здесь слоисто, а еще способно пузыриться. И при очередном выбросе слои эти сползают, перемешиваются, отдельные части занимают новые места друг по отношению к другу. Пузыри лопаются – то есть посреди старых территорий разворачивают новые участки…

Подул ветер, прохфессор качнулся и чуть не сверзился с кабины. Емеля ухватил его за поясницу, словно барышню, которая собралась упасть в обморок.

Солдафон, внимательно слушавший непонятную речь Другаля, рубанул воздух ребром ладони.

– В любом случае броневик, который мы преследуем, двигается на север, – произнес он, махнув в сторону города и Заики, бегущего назад к джипу. – Едем туда.

– Но мы ж одни остались, – попытался возразить Емеля. – Без вертолетов, без боеприпаса…

– Там, там! – прокричал Заика, подбегая. – Идут к н-нам!

– Кто идет? – спросил сталкер.

– Они, т-там… – Заика стал тыкать обеими руками в сторону города, имея в виду, как показалось Емеле, бараки перед ним. – М-много, сюда, к нам…

– Опасные?

– А то!

Емеля поглядел вдаль: какие-то точки двигались по полю. То есть не точки, а закорючки… фигуры. Человеческие фигуры. Много, несколько десятков, а может, и сотня. Они медленно приближались.

Он спрыгнул на землю и сказал Полковнику:

– Заика не ошибается никогда… сэр. Он нюхом чует. Кто-то к нам идет, такой… агрессивный. Надо уезжать, сэр.

Солдафон размышлял недолго.

– Док, в кузов, – приказал он. – Расчехляйте излучатель. Я поеду с вами. Вы двое – в кабину. Ты за руль. Рядовой Заика, приготовься стрелять. Двигаемся навстречу неприятелю.

* * *

Сквозь разрывы облаков Химик увидел далекую землю. Она была разделена на две половины, граница проходила примерно под тем местом, где он находился; справа – бледно-синий цвет, слева – бледно-зеленый. Внизу стоял яркий солнечный день, пространство было залито океаном света. Белые клочковатые облака быстро проплывали в одну сторону полукилометром ниже, и казалось, что это именно цилиндр движется, парит над землей, будто труба, торчащая из брюха какого-то гигантского летающего устройства.

Андрей окинул взглядом круглую стенку из светлого металла – и увидел на противоположной стороне узкую лесенку. Она тянулась до конца цилиндра, внизу уже почти невидимая на фоне стены. Что, если спуститься по ней? Но ведь там ничего нет – ухватившись за нижнюю перекладину, он повиснет в небе над облаками, на головокружительной высоте. Зато сможет увидеть, что находится над ним, увидеть это фантастическое сооружение, соединяющее два мира.

А может, внизу – не мир, а пузырь, просто очень огромный? Или все-таки та же третья планета солнечной системы – мало ли на ней мест, о которых Андрей никогда ничего не слышал? Нет, слишком уж необычной выглядела это сине-зеленая земля. Хотя то, что слева, прозрачно-изумрудное… кажется, вода. То есть море – а скорее даже океан. Тогда что справа? Поле, луг? Тоже очень большой, до горизонта, и трава с необычным синеватым оттенком.

Снизу в цилиндр ровным потоком дул прохладный ветер, трепал волосы на голове. Химик вдыхал полной грудью чистый, свежий воздух, слегка прищурившись. Яркий, светлый, огромный мир составлял такой острый контраст с этим глухим, отрезанным от всего подземельем, полным мертвецов, что хотелось не спуститься по лестнице – прыгнуть вниз, расставив руки, упасть, будто пикирующий орел, а после взлететь под облака, планируя, медленно поворачиваясь на ветру. Андрей даже перегнулся чрез край, склонившись ниже над чужим миром, – и опомнился. Он стукнул кулаком по металлу, еще раз, сильнее, еще… рука заболела. Тогда сталкер развернулся и пошел прочь.

Потом, решил Химик. Позже. Сейчас он слишком занят, но через некоторое время обязательно вернется сюда, захватив парашют. Нет, планер с легким моторчиком, ведь есть раскладные планеры, которые можно нацепить на спину, закрепив ремнями, он слышал про них. А Борода рассказывал, что недавно появились и реактивные ранцы, способные нести человека больше часа…

Стараясь не думать о том чудесном, невероятном, фантастическом, что осталось за спиной, Химик спустился по спиральной лестнице и чуть не бегом покинул коническую постройку с лапами по бокам, из раструбов которых вылетали розовые энергетические шары. Подходя к «Малышу», он подумал, что пробойник, благодаря которому они с Пригоршней в тот раз сумели покинуть Долину, должно быть, все еще стоит на палубе плавучей лаборатории. Можно стащить его оттуда, поставить возле бортика бассейна и включить, даже если золотая рыбка на пульте в кабине броневика останется тусклой. Он сработал тогда, возможно, сработает и сейчас. Из этой пещеры ведут три туннеля, надо только найти путь к бассейну с лабораторией. В прошлый раз оттуда их перебросило на Свалку… Значит, и теперь он попадет туда же? Или теперь уже нет?

Садясь в броневик, Андрей решил, что скорей всего – нет. Почему-то ему казалось, что до конца пространственного лабиринта еще далеко, что в очередном круге золотого света его поджидает следующий пузырь.

* * *

Никита вырубился совсем ненадолго. Очнувшись, он еще несколько секунд лежал в гулкой тишине, видя прямо перед собой прутья ограждения, а между ними, далеко впереди, уползающую вверх закругленную бетонную стену с проломами и торчащим во все стороны ржавым металлом.

Наконец звуки внешнего мира прорвались сквозь тишину. Гудение мотора, треск искр, шелест. Выстрел, и тут же – стук упавшего на платформу тела. Жалобный визг. Скрежет когтей по металлу…

Пригоршня вскочил.

Вернее, он захотел вскочить, но после обморока это у него не очень-то получилось. Ухватившись за ограждение, сталкер тяжело встал на колени – голова закружилась, широкий бетонный колодец поплыл куда-то в сторону, – вцепился в прутья покрепче, зажмурил глаза и сжал зубы так, что в ушах загудело.

Слабость прошла, и он наконец встал. Висящий на запястье обрез качнулся, стукнув о металл. Никита откинул разорванную полу куртки, вытащил «узи» и повернулся, подняв оружие.

На середине платформы, возле гудящего двигателя, стоял Макс Болотник с «маузером» в руках и целился вверх. У ног его лежали две мертвые выдры. Плавники одной еще трепетали, когти царапали стойку двигателя.

– Что… – начал Пригоршня, поднимая голову, и тут Макс выстрелил опять.

Стрела крана почти исчезла из виду. В нижней части двойного троса было небольшое колесо, от которого дальше тянулось уже четыре троса, концами закрепленные на углах платформы. А от двигателя вверх шел провод, прикрепленный к колесу. Никита не понял, как все это действует, ему было не до того – из сумерек над ними спикировала, растопырив плавники, выдра. Болотник вновь выстрелил, она завизжала и упала на угол платформы. Та слегка качнулась, тварь заскреблась, Никита прыгнул к ней, пнул ногой между прутьями – выдра полетела вниз.

Болотник стал перезаряжать оружие. Никита, присев и положив «узи» перед собой, нащупал в кармане патроны, когда вверху показалась еще одна тварь – она не то летела, не то падала, но не отвесно, а наискось, приближаясь к платформе от стены, напоминая какую-то уродливую белку-летягу.

Пригоршня поднял обрез и выстрелил. Выдра взвизгнула, ровный полет нарушился, будто она наткнулась на невидимую стену, – толчок, кувырок… тварь камнем устремилась в бездну, плавники заполоскались на ветру.

И тут же сзади раздался треск. Сталкер, заряжающий обрез следующим патроном, чуть не подскочил. Развернулся – очередная выдра, чье приближение он не заметил, упала на раму, внутри которой находился двигатель. Оттолкнулась и прыгнула на него – и одновременно сзади за ней прыгнул Болотник. «Маузера» в его руках не было, зато сталкер сжимал нож – обмотанная лозой деревянная рукоять, узкий клинок… Он вонзился в хребет твари, и та выгнулась в полете, завизжала. Второй рукой Макс ухватил ее за загривок, плашмя свалился на платформу, утащив выдру вниз. Нож поднялся и опустился, прорезая спинные мышцы.

Она замерла, приоткрыв пасть, из которой вывалился острый, как у змеи или ящерицы, язык. Оставив нож в спине, Болотник встал на колени, достал «маузер» и как ни в чем не бывало вновь принялся перезаряжать его. Никита отвернулся, подняв обрез.

На платформу свалились еще три выдры, а потом все кончилось – видимо, расстояние до карниза со стрелой стало слишком велико и они уже не решались прыгать. Зато отголоски неразборчивых воплей до сих пор неслись сверху: вожак, который предпочел не нырять в колодец, поливал сталкеров бессмысленной руганью, перемежаемой религиозными призывами, смешанными с научной терминологией и названиями приборов. Опустив оружие, Никита некоторое время вслушивался, пытаясь разобрать отдельные слова. Подойдя к Болотнику, сидящему на раме двигателя с «маузером» в руках, он сказал:

– Они же дурные, выдры эти. Похожи на псевдоплоть, да? Совсем без мозгов. Как попугаи, повторяют, сами не зная что. Болтун этот не мог сам такое придумать. Про святой эксперимент, про кровавые жертвы в храме номер семь… Он услышал от кого-то, понимаешь? Про эту… про ампулу сердца…

Болотник равнодушно отвернулся, но Пригоршню не так-то легко было сбить.

– Ты понимаешь или нет? – с напором продолжал он. – И еще тот алтарь, с костями и железяками… Слушай, куда это мы попали, что за… за технокапище такое? Может, выдры внизу успели побывать и там наслушались всякого? Но от кого? Морлоки, кажется, неразговорчивые, значит, там еще кто-то есть. А мы прямиком к ним и едем, к тем, от кого вожак все это услышал… – Он замолчал, когда Болотник достал из кармана сенсор-лозу, встал и шагнул к ограждению. Макс перегнулся, глядя вниз, затем обошел платформу по периметру.

– Чего? – спросил Никита, когда он вернулся.

– Ярче стала.

– Что?

– Золотая рыбка. – Болотник показал мерцающий желтым светом колпачок. – Чем ниже опускаемся, тем сильнее светится. И ровно, без вспышек. Пространство все мягче, Никита.

Он впервые назвал спутника по имени, но тот не обратил на это внимания, завороженно разглядывая сенсор.

– Точно, – пробормотал он. – Ты понимаешь, что это значит? Здесь везде структура нарушена, и чем глубже, тем она… нарушеннее. Мы вроде по стенке такой пространственной воронки спускаемся, вмятины, и стенка все отвеснее. Так что же внизу, Макс, к чему это мы приближаемся? И кто там может жить, в таком месте?

Вместо ответа Болотник, спрятав сенсор, ткнул пальцем ему за спину.

– Что?

– Смотри, – сказал Макс.

Никита оглянулся: на стене колодца был распят человек. Как и те, вверху, облаченный в обноски, он висел над бездной, пронзенный заточенными концами согнутых арматурных прутьев. Голова со спутанными темными волосами запрокинута, рот разинут – из него торчал конец прута, пробившего затылок бедняги.

– Вот! – сказал Никита. – Я про это и говорю: кто его здесь подвесил? Это что, та самая «кровавая жертва», что ли? Или жертва – тот скелет в алтаре? Или… – произнося все это, он медленно подходил к краю платформы, пытаясь получше разглядеть распятого человека, который постепенно уплывал вверх. Вдруг Пригоршня ухватился за ограждение, подавшись вперед, перегнулся так далеко, что стоящему позади Болотнику показалось – сейчас он выпадет наружу. Макс даже шагнул вперед, чтобы схватить его за куртку.

– Касьян! – заорал Никита. – Болотник, слышишь?! Это же Касьян! Охранник, то есть этот… порученец у Слона! Который нас с Химиком на это дело подрядил… Касьян! Мы же его живым видели совсем недавно – он не мог сюда попасть за это время! Не мог, просто не мог, понимаешь?!

* * *

Полковник с Другалем устроились в кузове, Заика сел на переднее пассажирское сиденье, Емеля – за руль. Он вел джип не слишком быстро: под колесами была грязь, скорее всего, недавно в этих местах прошел ливень. Джип взбирался на твердые кочки, продавливал широкими колесами земляные холмики, иногда попадал в ямы – пейзаж за лобовым стеклом покачивался из стороны в сторону. Бараки были все ближе, и фигуры, двигающиеся от них, тоже. Когда Емеля понял, кто это там идет, он уже не удивился.

– Спрячься, – сказал он Заике. – Сядь под сиденьем.

– Не-е… – тот покачал головой, поднял «калаш» и стал открывать боковое стекло. – Стрелять б-буду, бить их б-буду…

Покачиваясь, волоча ноги, враги шли к машине – большая толпа, растянувшаяся на сотню метров. Емеля приоткрыл дверцу, удерживая руль одной рукой, высунулся и поглядел назад.

И увидел, что за устройство стояло все это время в кузове джипа. В первый момент оно напомнило ему большую – очень большую и громоздкую – зенитную турель. Там даже было сиденье, на котором уже расположился Солдафон, и множество крошечных мониторов на панели перед ним. И кнопки. И какие-то рычаги.

У оружия было с полтора десятка стволов. Короткие стальные стержни торчали под разными углами вперед, влево и вправо, горизонтально или наискось, обратившись к небу и земле…

– Это что такое у вас? – удивился Емеля.

Полковник не обратил на него внимания, но из-за кучи брезента, валявшегося на заду кузова, высунулась голова доктора Другаля. В руках был пульт с толстенным проводом, который протянулся к основанию турели.

– Плазменный излучатель, молодой человек.

– А зачем столько стволов?

– Как зачем? – удивился Другаль.

Из толпы послышались первые выстрелы.

– Рядовой, в кабину, – велел Полковник. – Скорость увеличить.

– Я хотел спросить: у вас лобовое стекло бронированное? – вспомнил Емеля. – Сэр!

– Да. Эти чудовищные порождения Зоны, – Полковник, обеими руками сжимая короткие рычаги на пульте под мониторами, показал подбородком вперед, – стреляют не слишком метко.

– Не метко, – согласился Емеля, – но упорно.

Мимо со свистом пронеслась пуля, и он нырнул обратно в кабину. Захлопнув дверцу, упал на сиденье, нажал педаль – джип поехал быстрее, качаясь на ухабах.

– Чудовищные порождения Зоны! – повторил сталкер, неумело копируя акцент Солдафона. – Слышь, Заика, как этот хмырь, то есть шеф наш новый, выражается? Это ж надо так назвать обыкновенных зомби…

Пуля врезалась в лобовое стекло, и сразу за ней вторая. Высунувшись в окно, Заика открыл огонь. Зомби были прямо впереди, шли нестройными рядами, качаясь, как пьяные, в своих грязных одеждах – у одних это были остатки военной формы, у других десантные комбезы, у третьих что-то гражданское… Большинство держали оружие, но следить за стволами они не умели, жалких остатков их мозгов хватало лишь на то, чтобы находить новые патроны, если те попадались на глаза, и перезаряжать. Джип врезался в троих, идущих плечом к плечу. Удар, машина качнулась. Емеля не отпускал руль, поворачивал, виляя между самыми крупными кочками и стараясь не попадать в глубокие грязевые лужи, которые черными пятнами усеивали поле впереди. Пришлось вновь снизить скорость, потом еще – теперь они ехали совсем медленно. Машина опрокинула низкий хлипкий забор, объехала короткую канаву. Заика перезарядил автомат, опять высунулся, и тут здоровенный зомби, неуклюже вынырнув откуда-то сбоку, схватился за ствол «АКМ», дернул так, что сталкер чуть не вывалился наружу. Он выпустил оружие, зомби врезал ему вонючим гниющим кулаком снизу в подбородок. Заика отпрянул, что-то хрюкнув, свалился под сиденье. Бараки были уже близко, четыре здания, стоящие торцами к джипу, и Емеля повернул, чтобы проехать между ними. Зомби маячили со всех сторон, пули щелкали по бортам, взвизгивали, проносились мимо, будто обезумевшие хищные осы, чей укус смертелен. Лобовое стекло прочертила трещина – по диагонали, от одного угла к другому, – потом в центр его ударила граната. Емеля заорал, вжавшись в кресло. Она скатилась по стеклу и капоту, упала под джип, машина наехала на нее, но граната так и не взорвалась.

И тут наконец стоящий в кузове плазменный излучатель дал залп.

В три стороны над кабиной протянулись извивающиеся синие нити. Будто тонкие плети, они зазмеились, шаря в воздухе, пронзительно шипя… Мгновение – и концы их прилипли к человеческим фигурам вокруг, будто те были сильными магнитами, а плазменные волокна – тонкой гибкой проволокой.

Емеля не верил своим глазам: там, где нити впивались в зомби, одежда начинала тлеть, дымиться, потом вспыхивал огонь… Он разгорался, дым шел все сильнее – и будто факелы, облитые бензином, полтора десятка зомби вокруг джипа почти одновременно вспыхнули. Черные дымовые столбы поднялись в небо. Резко, остро запахло паленой кожей и тряпьем. Зомби продолжали идти, пылая. Один упал, потом второй…

Пока излучатель работал, сзади лился постепенно нарастающий гул, кабина тряслась – потом звук оборвался, и тут же исчезли все вырастающие из стволов плазменные нити.

Выстрелы почти смолкли, хотя все еще раздавались отдельные хлопки. Заика выбрался из-под кресла, глянул в лобовое стекло и что-то промычал. Из-за трещин видно было плохо, но Емеля разглядел, что бараки они сумели проехать, а впереди стоят крайние дома города: пятиэтажки времен СССР, желтые и серые облупленные стены, асфальтовые улочки между ними, деревья и брошенные машины в глубине.

На подножку слева вспрыгнул горящий зомби; крякнув, Емеля отпрянул. Объятая пламенем фигура качнулась, пытаясь удержаться. Голова пылала – темное плавящееся ядро в центре факела пламени, как обугленная головка гигантской спички. Зомби врезал лбом в стекло, раз, второй, третий – и с каждым разом все сильнее, исступленнее. Сталкер видел его черные глаза, они пузырились, словно смола в котелке, подвешенном над костром, видел разинутый рот, пеньки зубов и мечущийся между ними потрескавшийся язык. Стекло в дверце треснуло, прогибаясь внутрь. Емеля рванул рукоятку, развернулся на сиденье, задрав ноги, ударил изо всех сил. Дверца распахнулась, сбросив зомби с подножки. Захлопнув ее, сталкер повернулся обратно, вдавил педаль – джип рванулся вперед.

Он пришел в себя, только лишь услыхав настойчивый стук в крышу кабины. Стук сменился грохотом: Солдафон колотил кулаками.

– С-стой, – проблеял Заика сбоку. – Он давно с-стучит…

Только теперь Емеля понял, что они едут уже по улице городка, вокруг мелькают дома, дворики за оградами, подъезды с выбитыми или заколоченными дверями.

Потом далеко впереди на улицу выскочил незнакомец – не зомби, обычный человек в полувоенной форме с автоматом. Следом еще трое; все подняли оружие, приставив приклады к плечам, целясь в джип.

– Рядовой, тормози! Я приказываю: остановись! – яростно орал Солдафон сквозь гул двигателя.

Машина пошла юзом, когда Емеля ударил по тормозам, ее развернуло боком к незнакомцам, и джип встал посреди улицы.

Изощренное проклятие на английском донеслось из кузова. Емеля не успел опомниться, как Полковник перемахнул через бортик, рванул дверцу, с хрустом выломав замок, схватил его за шиворот и выволок наружу. Сталкер попытался отбиться, пнул Полковника в живот, а тот залепил ему такую звонкую оплеуху, что у Емели потемнело в глазах. Он сильно прикусил язык, рот наполнился кровью.

Емеля пришел в себя, стоя на коленях спиной к кабине. Солдафон возвышался над ним, сжимая за воротник и приставив ко лбу ствол «браунинга».

– Сволочь! Мразь! Сталкерская шваль! – кричал он, произнося слова с б?ольшим, чем обычно, акцентом. – Когда я приказываю ехать – ты едешь! Когда приказываю тормозить – тормозишь! У тебя нет дисциплины! Ты не понимаешь, что обязан слушаться своего командира! Все вы такие, мутанты! Уроды, выродки, нечеловеки! Я уничтожу вас, сотру вместе с Зоной!

Пока он говорил, Емеля осторожно шарил руками у пояса. Отвернув клапан кармашка на ремне, нащупал узкий цилиндр, достал… С тихим щелчком из рукояти выскочило лезвие, острое, как новенькая бритва. Солдафон ничего не услышал: слишком громко вопил. Емеля сжал нож обеими руками, направив клинок вперед и вверх. Ствол пистолета упирался в лоб чуть выше бровей; скосив глаза, сталкер видел его. Пальцы сильнее сдавили рукоять ножа. Давай, бей, ведь это несложно – пырнуть человека в живот, проще простого. А лезвие такое острое, что легко пробьет одежду, кожу, кишки – вспорет брюхо до самого пупка. Ну, давай же, ведь Солдафон этими криками распаляет самого себя, еще немного – и выстрелит, мозги Емели разлетятся по капоту. Ну же, ну! Руки дрожали – и оставались на месте. Он не мог ударить, не мог убить человека.

Вдруг Полковник отпустил его – оттолкнув, шагнул назад. Рука с пистолетом поднялась выше.

Громыхнул выстрел, и сзади послышался звук падающего тела.

– Бунт, – произнес Солдафон спокойно. – Он хотел застрелить меня. Это бунт, а я всегда наказываю бунтовщиков.

Поняв, что произошло, Емеля с криком вскочил. Полковник развернулся на каблуках, сразу потеряв интерес к происходящему, уставился куда-то в сторону. Сталкер бросился вокруг кабины, зная, что увидит там, но не веря себе, не веря в то, что это правда.

Это было правдой. Заика лежал на спине, удивленно глядя в осеннее небо Зоны. Он вытянулся во весь рост, прижав руки к бокам, будто стоял по стойке смирно, и во лбу его была дырка, от которой к волосам стекала тонкая струйка.

– Заика! – бросив нож, Емеля упал на колени, схватил друга за плечи, приподнял.

Возле правой руки сталкера на асфальте лежал пистолет, старый «ТТ». Как и тогда, Заика держал его наготове… но только в этот раз Солдафон заметил, что происходит. Сплюнув на асфальт кровью, Емеля сел, привалившись спиной к колесу. Из-за бортика высунулся Другаль, посмотрел вниз. На лице доктора было сочувствие. Емеля провел по подбородку ладонью, вытер кровь, взял пистолет, ужаснувшись тому, как страшно, будто у древнего старика, трясется его рука, медленно встал, поднял оружие, чтобы выстрелить Солдафону между лопаток, – и опустил.

Четверо человек в полувоенной форме, с автоматами на изготовку, были уже рядом. Один, в коротком брезентовом плаще и пилотке, шел немного впереди.

– Капитан Глеч, – произнес Полковник, подняв руку. – Вы узнаете меня?

Они остановились. Тот, кого Солдафон назвал капитаном, опустил автомат.

– Я руковожу южной базой Долга, – продолжал Полковник. – Вы, насколько знаю, командуете северо-западной базой номер два. Обстоятельства привели нас сюда. Нам необходимо…

– Полковник, – произнес капитан. – Но… Но как вы… Ведь вы… мы вас уже только что…

Пока он говорил, остальные также опустили оружие. Вид у всех был ошарашенный.

– В чем дело? – резко спросил Полковник.

– Мы видели вас только что! – выпалил капитан. – Вас, именно вас! На центральной площади, севернее… Не знаю, откуда вы взялись, но вас убили эти, из Монолита…

– Монолит? – В голосе… Продолжение »